Категории каталога

Интервью [11]
Интервью и статьи, переведённый на русский язык
Сатьи на английском языке [25]

Форма входа

Приветствую Вас Гость!

Поиск

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Главная » Статьи » Интервью

CRAWDADDY Magazine, June 1978 (интервью)
Обложка:
 
 
Фрэнк Ланджелла, притягательный царственный выдающийся человек, который сводит всех с ума в невероятно успешной бродвейской постановке Дракулы, провел множество печальных часов в гробу своего двойника и думает, что он, наконец, разгадал сокровенную истину.

«Я думаю, что не существует человека, который не хотел бы быть Дракулой, - утверждает он. Под этим я подразумеваю, что нет человека, который не желал бы бессмертия и не подписал бы контракт, если бы у него была возможность сделать это. Конечно, каждый хочет быть лучшим среди своего окружения, хочет быть на вершине, номером один. И, если вы хотите дать определение Дракуле, то он – король среди себе подобных. Когда люди пришли, чтобы схватить его, он сказал: «Вы даже не представляете, сколько людей боролось со мной! В этих венах течет кровь победителя!» Дракула аристократ, дворянин, великолепный победитель Смерти. Духовно он живёт в масштабе несоизмеримо большем, чем любой из смертных вокруг него».

«Я решил сыграть его, потому что я почувствовал, каким он был: одиноким, тревожным монархом с чувством юмора и уникальной и исключительной проблемой – он вынужден жить, выпивая кровь невинных жертв. Если он смог заполучить её дневную дозу и вернуться в свой гроб до рассвета, он может продолжать жить столетиями, боясь лишь кола. Разве кто-то, кроме него, может жить так?»

«Мне кажется, что своеобразие такого образа жизни может быть причиной определенного личностного величия, внутреннего равновесия – идентичности – и у Дракулы это есть. Все легендарные характеры содержали в себе эти качества, это делает их исключительными, такими, что, когда кто-то из них входит в комнату, все остальные отступают. Я не собираюсь делать из Дракулы героя, но в нём есть положительное начало в определенном смысле. Он, например, показывает, что, если вы собираетесь сделать что-то с прямотой и несокрушимой целеустремленностью, не позволяя ничему внутренне и внешне стоять на вашем пути, то вы сможете завоевать это, даже могилу».

«Есть и другая причина зрительской любви к Дракуле, - говорит Ланджелла. Он сексуален. Очевидно, почему он привлекает женщин – потому что приятно мечтать о том, чтобы вами завладел высокий тёмный незнакомец в вашей спальне, который обращается с вами экстравагантно и ново для вас. Если вы мужчина, то, мне кажется, ваши фантазии также включают в себя соединение силы, нежности и взаимного очарования».

«Всё это создает стиль и это то, что я всегда вижу в Дракуле, порой в кино, но главным образом в оригинальном изображении Брема Стокера. Я никогда не представлял его парнем, у которого изо рта постоянно течет кровь. Я думаю, что он нашел бы это отвратительным. Хотеть крови, которая бьёт струёй из разорванного горла – это абсолютно не в его стиле. Он был изящным, безупречным джентльменом в том, что касалось крови. Изящное и сильное траханье шеи – прошу простить меня за это выражение – вот чем он был после. Послушайте, это человек королевского достоинства! Позади него сотни лет величия!»

К счастью, я договорился встретиться с Фрэнком Ланджеллой при тёплом свете дня, у входа в его укрытие в недрах театра. Декорации для Дракулы – это удивительное мрачное творение декоратора Edward Gorey, выдержанное в черном, сером и белом тонах, с летучими мышами повсюду - они изображены на обоях, между столбиками кровати, ими инкрустирован огромный саркофаг, который стоит напротив двух люков, с помощью которых, Фрэнк-Дракула ускользает от преследователей. У гримёрной Ланджеллу подстерегала подозрительная девушка, которая тихо исчезла, когда появился я.

Видимо, Фрэнк следует дьявольскому изречению о том, что он может лишь заманивать добровольно желающие этого души и предлагает мне зайти по моей собственной воле. Он предложил мне сесть напротив, поскольку сам царственно расположился на кушетке. Я наблюдаю за тем, как он выпивает стакан фруктового сока и ставит его на усыпанную крошками подставку для столовых приборов Улицы Сезам с изображением Маппета, обреченного вечно учить малышей цифрам.

Несмотря на серые тени для век, бледность и его внушительный рост, я сразу был пленён беззаботным поведением и сердечным, мелодичным смехом Ланджеллы. Я осматривал множество сувениров, связанных с Дракулой, которыми до отказа была набита его уютная комнатка: пластиковый и гипсовые фигурки, куклы, рисунки, брелки. Они напомнили мне о множестве коварных путей властного вампира: Он не только может превратиться в летучую мышь или оборотня, но и в лёгкую дымку светящейся пыли, которая может прокрасться в самую пустяковую трещину. Чтобы защититься от его вторжения, обычно советуют использовать гирлянды из чеснока и распятия. Ветка дикой розы заточит его в урну, освященная пуля может убить его, но самый верный способ заключен в древнем коле, вонзённом в сердце в сочетании с отрубанием головы. Но как сдержать растущую коммерциализацию его порочного имени?

«Зачем бороться с этим? – смеется Ланджелла. Зачем пустые слова? Давайте возьмем только структуру истории, так, как будто, она совершенно нова, и вы не выросли на рассказах о Дракуле. Это история о существе, названном вампиром, бессмертном человеке, который спит в ящике, бодрствует в сумраке и странствует по земле, неплохо проводя время. Он строгий индивидуалист, и люди, молодые и старые, уважают его – то, что я делаю – для этого! Если бы вы взяли мою почту и прочли её, то увидели бы, что аудитория чувствует его точно также».

Когда красноречие Ланджеллы было прервано телефонным звонком, я внял его совету и взял наугад из горы посланий и писем, прикрепленных к стене (Ваш укус может сделать счастливыми миллионы, Кровавой удачи, Любящие Энни и Мел Брукс), одно. Оно было написано на бумаге, украшенной котятами и птичками, детским почерком:
В мой день рождения я ходила смотреть Дракулу.
Мне нравится момент, когда Вы кусаете Люси в шею.
Еще мне нравится, когда один из парней ударяет Вас.
Не могли бы Вы написать мне в ответе,
Как Вы смогли остаться живым после того, как он ударил Вас.
И ещё, как Вы могли быть таким дружелюбным в начале?

«Я не совсем уверен в том, какой эффект произвожу на детей, - уступает Ланджелла. Они, кажется, обожают Дракулу – не меня, через десять лет они не будут помнить актёра, только Дракулу. Теперь я думаю: я делаю что-то плохое для этих детей? Я делаю зло привлекательным для них? Я действительно не верю в это. Нет ничего плохого в том, что они находят Дракулу привлекательным и интересным для себя, потому наказан расплачивается в конце. Когда дети, идя домой, спрашивают своих родителей: Почему Дракула должен умереть? - они могут ответить, что он был человеком, который взял чужую кровь, а это неправильно, это плохо. С другой стороны, убийство Дракулы – это акт милосердия. Я всегда хотел сделать так, чтобы он кричал: да, сделайте это! Сделайте это! Освободите меня!»

Один из трёх детей Фрэнка и Анжелины Ланджеллы, Фрэнк младший, вырос в Нью-Джерси. Его старший брат Эндрю продолжает дело отца, определенное как “повторная обработка нефтяных цистерн для промышленного использования ”, но у младшего Фрэнка были другие планы. Он сыграл свою первую роль в 11 – 85-летнего человека в представлении Абрама Линкольна в школе №3 в Байонне.

С тех пор он сделал внушительную карьеру в кино и на сцене, появившись в комедии Мела Брукса Двенадцать Стульев, в Смертельном крике Рене Клемана и Дневнике безумной домохозяйки, за который он получил награду Национальной Ассоциации Кинокритиков. Он получил несколько OBIE'S за свои работы на Бродвее и Тони за свой бродвейский дебют в Морском пейзаже Эдварда Олби. Однако именно возрожденная постановка Дракулы сделала его звездой. Если оглянуться назад, испугал бы его, одиннадцатилетнего мальчика, созданный им характер?

«Когда я был ребенком, у меня было множество странных страхов, фантазий о людях, идущих в ночи, чтобы забрать меня, тиграх и призраках, но не о вампирах. Особенно я боялся Мумии, этот фильм ужасно напугал меня».

«Я больше не получаю удовольствия от страха. Я не вижу причин помещать себя в столь неудобное положение, чтобы утомлять свой разум всеми этими вещами. Я абсолютно не верю в мистику. Я прагматик и не верю в приведения. Для меня Дракула замечателен как роль, но не как образ жизни или действий».

На самом деле, Дракула Ланджеллы (очень вольная интерпретация книги) волнующий и забавный, но только не страшный.

«Я не исследовал его слишком глубоко, - признается Ланджелла своим вкрадчивым тоном. Всякий раз, когда я играю прославленный характер, который широко известен, я обнаруживаю, что слишком глубокое его изучение сдерживает моё воображение. Я преднамеренно не смотрел ни одного фильма. Я хотел сделать с ним что-то, что было бы, если не абсолютно другим, то уникальным. Поэтому я не погружался в книгу или игру Лугоши и Кристофера Ли».

Что Вы чувствуете, играя Дракулу на сцене?

«Редко получаешь возможность играть кого-то полностью всемогущего – это то, кем он является, - говорит Ланджелла с удовольствием. Это удивительное ощущение – играть того, кто всесилен. Я могу думать об этом сейчас, но, когда я на сцене, я никогда не задумываюсь над этим. Мы привыкли видеть, что Дракула относится к себе слишком серьезно, я стараюсь не делать этого. Бог знает, когда кто-то приходит к нему с проклятием или он хочет получить Люси, это серьёзно, но остаток ночи он проводит, мне кажется, вполне весело. Это все остальные чувствуют себя неловко. Я постоянно осознаю, что маневрирую между своими потребностями и своей потребностью в Люси. Я испытываю огромное желание, страсть и жажду её во всех смыслах».

Смотря пьесу, я замечаю, что Дракула кажется крепостью среди других характеров. У него есть огромная воля к жизни и смерти, к которой они только стремятся.

«Они ничтожные, маленькие люди, которые его беспокоят, - Ланджелла с удовольствием кивает. Они ничто. За исключением Люси».

Почему Люси особенная?

«Он любит её, - торжествует он. Это ответ! Она его королева. Кровь – это жизнь, - говорит Дракула, но здесь он нашел что-то более важное. Почему он влюбился в неё, а не в другую? Что по-настоящему притягивает его? Любовь, конечно – что же ещё?»

Ваш Дракула – истинный готический роман, говорю я Ланджелле. Сцены в спальне Люси являются неожиданно чувственными, мне кажется, я вижу крайне двойственное восприятие в её глазах. Перспектива быть изнасилованной Дракулой не вполне отталкивает её.

«Мы долго обсуждали на репетициях участие Люси в любовных сценах, - рассказывает он. Она должна была быть объектом милосердия Дракулы, а не его жертвой. В конце концов, Вы, я, все становятся частью зла настолько часто, что оно, должно быть, существует, чтобы быть приятным, иначе мы не были бы настолько склонны к нему. Мы постоянно делаем вещи, которые плохи для нас, едим, курим или слишком много пьём, не смотря на то, что все говорят, что это неправильно; после мы сожалеем и чувствуем себя виноватыми, говоря – я не буду делать этого снова… какое-то время».

«Идея зла всегда окрашивалась в черный цвет, была чем-то рогатым и страшным – это пришло из церковного и социального понимания греха. Это особенно видно в викторианскую эпоху. Если кто-то приходил и делал что-то особенно сомнительное или странное тогда и открыто наслаждался этим, это порицалось как нечто ужасное. Так создавалось понятие греха, вне зависимости от того, чем эти поступки были на самом деле».

«Я всегда чувствовал его близость профессору Ван Хельсингу, который в конечном итоге побеждает его. Он осознает, что Ван Хельсинг – человек высоких порывов, борец. Когда профессор случайно порезал палец во втором акте, Дракула очень легко мог бы напасть и убить его. Вместо этого он говорит: «Будьте осторожны. Это опаснее, чем Вы думаете».

«В интеллектуальном состязании с профессором Дракула играет по правилам. Он не грубый человек, но его часто изображают грубым. Это то, что очень часто случается с великими характерами – мы приклоняемся перед ними, а потом, когда больше не можем выдержать чувства собственной неполноценности, мы низвергаем их. Дракула – это король, который наслаждается своим величием, и он предпочитает умереть, нежели опуститься до уровня, на котором большинство из нас живет».

Дракула может быть возвышенным и принципиальным, но он может быть и бесчувственным. Какова самая плохая вещь, которую делает Дракула?

«Какой интересный вопрос – говорит Ланджелла, размышляя над ним. Хм, Вы знаете, я думаю, что я слишком сочувствую ему, чтобы назвать единственный его плохой поступок. Не очень хорошо было разбивать зеркало в доме Люси, но я не назову это плохим, скорее, невежливым. Я только что мысленно пробежался по подлиннику, он никогда не совершал низких поступков – у него прекрасные манеры».

А как же его обращение с пациентом психиатрической больницы? Дракула жестоко обошелся с ним в третьем акте.

«Нет, это нельзя назвать плохим поступком. Он клянется Ренфилду, что, если бы тот сделал все так, как велел его хозяин, то обрел бы власть и вечную жизнь. Но он, как и все другие смертные, предает Дракулу. Я говорю с Вами в присутствии моего характера, а ношу его грим – застенчиво признаёт Ланджелла. Он был добр к Ренфилду. Я думаю, Ренфилд отнюдь не был милым по отношению к Дракуле, когда сбежал и рассказал людям, где он прячется».

«Он Иуда моей жизни. И я уверяю Вас, он получит его сегодня вечером!»

Телефон звонит некоторое количество времени.

«Ай, нет никакого отдыха для вампира – говорит Ланджелла с раздосадованной усмешкой. Они должны знать лучше, чем звонить мне перед закатом».

Тяжесть мира ложится на широкие плечи Фрэнка Ланджеллы каждый раз, когда поднимается занавес. В течение весьма чувственной, но сдержанной любовной сцены, искусный граф нерешительно обращается с героиней, пытаясь поймать бретельку её вечернего платья, которая, сползая вниз, обнажает грудь.

«Это случается дважды в месяц, - говорит Ланджелла. Это совершенная случайность. Сцена волнует из-за своей простоты, согласованности действий и чистоты. И я не хочу разукрашивать её. Я думаю, факт того, что грудь была обнажена, был слишком реальным – и это разочаровало аудиторию. Всё, что пришло мне в голову, было: «Будь это проклято! Я не отравляю чистый молодые умы».

Неожиданно Ланджеллу вызвал из гримерной его помощница: «На служебном выходе где-то 80 человек, - вздыхает она. И все они хотят автографов. Не могли бы Вы выйти к ним?»

Громкие приветствия усиливаются, когда Ланджелла появляется на лестнице. Прищуриваясь от дневного света, он даёт автографы, сдавленный толпой. Один тонкий херувим с синим цветком в волосах появляется из толпы и мягко произносит: «Мне нравится, как Вы обращаетесь с Вашей накидкой». Ей не больше пяти.

Ланджелла подписывает чью-то программку, когда юная нимфа в одежде цвета вороньего крыла приближается к нему. В её карих глазах горит загадочный огонь, крайняя настойчивость в её просьбе. «Пожалуйста, - просит она, глубоко вглядываясь в его накрашенные глаза, чтобы сказать ему что-то на ухо. Я хочу сказать Вам кое-что». Ланджелла настораживается. «Нет, Вы не скажете», - сказал он с полной окончательностью, нежно, но твердо, сдерживая её рукой. Она медлит, колеблется, смотря пристально, чтобы вернуть его внимание. Он спокойно игнорирует её, но она не успокаивается. Она спешит за ним по коридору. «Пожалуйста, я должна сказать Вам…» Она ловит беззащитного Ланджеллу. Его руки не свободны, чтобы остановить её. Она приближается, он чувствует её горячее дыхание на своей шее…
«Ваша ширинка расстёгнута»


Источник: http://franklangella.net/files/interviews/crawdaddy.txt
Категория: Интервью | Добавил: frank-langella (04.02.2008) | Автор: Черубина Чехова
Просмотров: 977 | Рейтинг: 5.0/1 |
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: